Могила лейтенанта Новицкого В. Н. на разъезде Сандатовском возможно первое захоронение Великой Отечественной войны на территории Песчанокопского района. Дата захоронения 4 ноября 1941 года.
Согласно информации Объединенного Банка данных «Мемориал». Лейтенант-инженер Владимир Николаевич Новицкий, был призван в Красную армию по мобилизации сразу же после начала войны, 22.06-41 года. Было ему тогда 33 года, работал он по специальности, инженером-железнодорожником. Проживал с женой Ольгой Николаевной и маленьким сыном в г. Киеве, Чоколовка (так по документам) возможно Соколовка, ул. Садовая дом 8. Практически сразу же  в июне 41 он пропал без вести. То есть, скорее всего, с ним прекратилась письменная или любая другая связь. Однако в списке офицеров, на исключение из Вооруженных Сил Союза ССР, он подан Киевским Горвоенкоматом лишь после войны. Приказ об исключении из списков по Главному управлению Кадров Вооруженных Сил  Союза ССР  (г. Москва) за №2547 от 27.11-46 года.

В начале ноября 1941 года на разъезд Сандатовский, где в то время проживало 6 семьей железнодорожников, подошел и остановился поезд. Он был обстрелян в пути немецкими самолетами. В результате нападения фашистских стервятников был убит инженер-лейтенант железнодорожных
войск Новицкий Владимир Николаевич, 1908 года рождения. Состав долго не стоял, военные попросили железнодорожников, работавших на разъезде, похоронить убитого и оставили его личные данные. Старшим по разъезду в то время был Кузин Алексей Иванович 1910 года рождения. Ему и было поручено предать земле лейтенанта. А вот уход за могилой стал для семьи Кузиных делом абсолютно добровольным.
В архиве редакции газеты «Колос» была найдена старая фотография, снятая у могилы Владимира Николаевича Новицкого на разъезде Сандатовский в 1966 году. На фото, у аккуратно убранной могилы с табличкой, стоит немолодая женщина с подростком. Как выяснилось впоследствии это Кузина Анна Ивановна с сыном Владимиром. На табличке из нержавеющей стали личные данные похороненного лейтенанта. На могиле посажены ирисы заботливой рукой Анны Ивановны.
Кузины были старожилами на разъезде, вспоминает Елена Ивановна Кузина, невестка Анны Ивановны. Алексей Иванович всю свою жизнь проработал на железной дороге. И только после его смерти в 1969 году семья перебралась в Песчанокопское. А до этого Анна Ивановна много лет работала учителем начальных классов в колхозе Буденного (х. Терновой), куда ежедневно добиралась и чаще всего пешком. До сих пор своего первого учителя Анну Ивановну Кузину с благодарностью вспоминают сотни учеников.
О своей  семье рассказывает Людмила Алексеевна Кочубей (Кузина), старшая дочь, проживающая в  с. Песчанокопском. В нашей семье воспитывались, кроме меня, сестра Лиза и младший брат Владимир, сфотографированный с мамой у могилы. Об этом фото могу сказать, что оно было сделано в 1966 году, так как брат закончил 8-летнюю школу-интернат в Песчанке (27 железнодорожная школа) и собирался, куда то поступать, ему там 15 лет. В семейном архиве хранится еще фото, где мама одна у могилы. Оба снимка сделаны сыном  В. Н. Новицкого, приезжавшим с Украины на могилу отца. Был и третий фотоснимок, который к сожаленью не сохранился. На нем был запечатлен сын Новицкого высокий, темноволосый мужчина в очках. Одет был в белую рубашку и темные брюки. А на обороте фотографии был записан его домашний адрес. Кроме этого, по приезду Новицкий вместе с моим отцом Алексеем Ивановичем, сделали на могилу деревянную пирамидку со звездой и изготовили невысокую изгородь. Проложили из кирпича дорожку. Облик захоронения изменился.
 Еще помню, как дружно жили наши семьи на разъезде. Почти в каждой из шести семей было по 3-4 детей. Взрослые вечерами играли в волейбол или в красном уголке в бильярд. А мы, детвора, играли в выбивного, футбол, прятки, казаки-разбойники.
На Сандатовский регулярно приезжали вагон-лавка, водяной вагон. Вагон-клуб привозил кино и книги. Первый телевизор появился у нас в красном уголке, когда он был  в диковинку даже в Песчанке. Все праздники и дни рождения проходили тоже в Красном уголке, где сообща накрывали столы. Никаких раздоров, зависти или выяснений отношений.
Семья Кузиных переехала в Песчанокопское в ноябре 1969 года. Анна Ивановна после похорон мужа устроилась на работу в школу-интернат кладовщицей. Нужно было поднимать троих детей. Уже перед смертью в 1989 году, Анна Ивановна попросила детей свозить ее на разъезд. Она долго сидела у могилы незнакомого ей при жизни человека, но за 48 лет ставшего таким близким, почти родным. Частицей ее жизни и души.
На разъезде из старожилов осталась семья Толстик, которая, стала присматривать за могилой  В. Н. Новицкого с 1970 года. Глава семьи Толстик Алексей Иванович и его жена Мария Ивановна оба 1926 года рождения. Они воспитали троих сыновей  Валерия, Толика и Александра. Анатолий и Александр и сейчас проживают на разъезде. Александр Алексеевич Толстик пошел по стопам своего отца, он потомственный железнодорожник. Именно он забил тревогу об утере могилы несколько лет назад. После того как загорелась  посадка и сухая трава, подходящая к могиле. Сгорела деревянная изгородь, огонь повредил пирамидку на могиле.
 Вспоминает Александр Толстик. В середине 90-х к могиле Новицкого приезжали двое молодых людей. Как я понял, это были внуки Владимира Николаевича. Люди не бедные, приехали на черной дорогой иномарке и говорили они о переносе останков деда на Родину. Однако потом с Украиной появилась не только граница, но и таможня. Возможно, поэтому перезахоронение не состоялось.
О чем эта статья? О первом захоронении Великой Отечественной войны у нас в Песчанокопском районе на забытом, заброшенном разъезде? Нет. Статья о человеческом неравнодушии и сострадании, о простой житейской скромности, а в общем о настоящем Гражданском Подвиге двух семей, судьбы которых объединила эта
С. Л. Стадников, краевед.
p. s. В 2013 году на могиле Владимира Николаевича Новицкого администрацией Песчанокопского сельского поселения был поставлен камень красного гранита с табличкой из нержавейки с личными данными лейтенанта-инженера.

ОТРЫВОК ИЗ «ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ПЕСЧАНОКОПСКОМУ И РАЗВИЛЕНСКОМУ РАЙОНАМ. ОБОРОНА, ОККУПАЦИЯ, ОСВОБОЖДЕНИЕ». Краевед Стадников С. Л.

От автора. В начале ноября 1941 года на Южном фронте, под Ростовом, усилились боевые действия, думаю поэтому «Люфтвафэ» так активизировал свои налеты на Северо – Кавказскую железную дорогу.
Одна из первых могил Великой Отечественной войны на территории Песчанокопского района, появилась на железнодорожном разъезде Сандатовский.                                         

4 ноября 1941 года там был похоронен инженер – лейтенант железнодорожных войск Владимир Николаевич Новицкий, 1908 года рождения  из  г. Киева. Он погиб при обстреле поезда немецкой авиацией. В 2013 году Песчанокопской администрацией сельского поселения на могиле В. Н. Новицкого установлен гранитный камень с табличкой.

Трагедия на Поливянском разъезде (04.11-41 г.).
Вспоминает Г. В. Сачко, Развильное. Мой отец, Сачко Василий Иванович, во время  войны работал начальником Развиленской станции. Жили мы в железнодорожном доме, рядом с вокзалом. В один из дней, в начале ноября 1941 года (числа 4-5), я пошел на вокзал к отцу. Погода была пасмурной, моросил мелкий осенний дождь, подходя к железнодорожной платформе, увидел проследовавший без остановки в сторону Сальска состав. В голове его было 2-3 цистерны, вагон-теплушка с охраной и открытые платформы с зелеными ящиками, прикрытые для маскировки ветками. Спустя полчаса, когда я уже был дома, услышал гул самолетов. Выскочив на крыльцо, увидел в воздухе, на высоте 100 – 150 метров двухмоторный бомбардировщик. Второй самолет пролетел следом и чуть правее. Вскоре я услышал взрывы, затем послышался мощный хлопок. Думаю, это взорвалась цистерна с горючим. Потом взрывы начали звучать беспрестанно.
В это время на нашей станции стоял состав, идущий в сторону с. Песчанокопского. В нем находился отряд матросов. От состава отцепили паровоз, к которому прицепили пустой вагон. В него сели добровольцы-матросы и железнодорожники во главе с моим отцом. Они направились к разъезду Поливянскому. Через два часа к нам на станцию были доставлены платформы с боеприпасами.                                                                               Из рассказа Василия Ивановича Сачко. Когда мы прибыли на разъезд, там горели цистерны, теплушка и передние платформы. От высокой температуры детонировали снаряды, рвались мины, со свистом, разбрасывая вокруг смертоносные осколки. Огонь вот-вот мог охватить весь состав. Отцепить уцелевшие платформы вызвался один из матросов. Ему показали как это сделать, и он побежал к голове поезда. Потом нырнул под платформу и пополз между рельсами. Наступило тягостное ожидание, время тянулось мучительно долго. Наконец матрос подал условный сигнал, и вскочил на ближайшую тормозную площадку. Поезд сразу тронулся и пошел в сторону Развильной. Было спасено 32 вагона бесценного для фронта груза – около1500 тонн снарядов, бомб, минометных мин, патронов. Отец написал представление на награждение смельчака и отдал командиру отряда.
Вспоминает Н. А. Федоров, Летник. В 1941 году, мне было 13 лет. В наше село Летник, прибыл в суточный отпуск к семье, моряк Черноморского флота, Тимофей (Тихон) Баев. Проездом по железной дороге, его часть следовала по нашей ветке. Видимо служил дядя Тимофей неплохо, что командование предоставило ему возможность увидеться с женой и дочкой. Быстро, как одна минута пролетел отпуск. Отправляли моряка из села на бидарке (одноколка), а возницей посадили меня. Через Жуковку, Красную Поляну, Поливянку проходил наш маршрут. А когда стали подъезжать к разъезду, то увидели «Раму» - немецкий двухфезюляжный самолет-разведчик. Дядя Тимоша сказал, сейчас бомбить будут. И действительно скоро услышали гул самолетов. Моряк увлек меня в посадку, где мы и залегли. На Поливянском разъезде стояли составы с боеприпасами, горючим и эшелон с морской пехотой (Так вспоминает подросток). Началось невообразимое. Взрывались цистерны с горючим, вагоны с боеприпасами. Моряки бросились в посадку, залегли. Когда все закончилось, разъезд представлял собой страшное зрелище. Все вокруг взрывалось, дымилось и горело.

Вспоминает Т. А. Домницкая, Поливянка. Во время войны мой отец – Алексей Андреевич Салыга работал на Поливянском разъезде стрелочником. И вся семья проживала там же, в красном каменном доме, который до сих пор цел. 4 ноября 1941 года, был праздничным – день Казанской Божьей Матери и мама ушла в Николаевку, проведать родню. Обо всем, что происходило на переезде в тот день, рассказывал мой отец и брат Сашка. Только пришел поезд на разъезд, и вдруг внезапно налетели самолеты. Сначала сбросили четыре бомбы, которые упали в районе нашего дома. Одна из бомб угодила в пакгауз, а там лежало зерно, чечевица, гречка. Оно загорелось. Затем самолеты развернулись, и бросили еще пять бомб на состав. Загорелись бочки (цистерны, прицепленные к паровозу), и они начали рваться. Потом начали рваться боеприпасы. Пламя, дым, грохот…   
А что касается погибших евреев – беженцев, то они были не с поезда, а временно жили на разъезде в Красном уголке. Мама с папой их частенько подкармливали. Все они погибли при авианалете. Похоронили их в посадке на Поливянском разъезде. Одно из первых захоронений Великой Отечественной войны в нашем Песчанокопском районе.

 От автора. Воспоминание-дневник, который вел юноша-старшеклассник Иван Хрипунов, проживавший с семьей в с. Развильном (приехали перед войной). В наше время его издали родственники небольшой книгой «Дневник дяди».  Описание в дневнике заканчивается 4 ноября 1941 года. Юноша ушел на фронт и не вернулся           

1 ноября 1941 года. Идёт отчаянная борьба в предместьях Ростова. Но и на периферии немирно. Немцы бомбят железную дорогу. Позавчера вражеские самолёты бомбили (без материального ущерба и людских жертв) военный состав, стоящие на разъезде (Сандатовский) – между Песчанкой и Развильной. Гром разрыва бомб был слышен здесь.
4 ноября 1941 года. Сегодня произошло то, чего люди больше всего боятся, но избежать не могут. В полдень, когда уже приготовлен обед, я с матерью увидел из сеней 2 низко летевших германских самолёта, у которых я успел заметить крест. Один летел под низко нависшими облаками, другой летел в облаках и был виден как в тумане. Они быстро, со своеобразным рёвом, пронеслись мимо нас вдоль железной дороги. А через минуту мы, запершись в сенях, услыхали несколько подобных грому взрывов. Мы испугались, сердце билось, как у воробья, тело морозило, зубы тряслись. Было подавленное настроение. Мы ожидали: вот-вот упадёт на нас бомба и разорвёт нас… Райка стала закрывать на прогоны ставни. В балку бежали дети, женщины. Слышался испуганный крик, лай собак и мычание коров. Но мы не бежали в балку и заперлись в сенях. Слышались частые глухие разрывы, которые сменялись сильнейшими взрывами, от которых отскакивали двери. Но их крючок держал крепко. По-прежнему было страшно. Все мы ожидали близкой смерти.
Потом самолёты пролетели назад. Но взрывы раздавались на том месте, где они бомбили. Две девушки рассказали, что из Поливянки сообщили на нашу станцию по телефону, что это бомбят военный состав, стоящий в Поливянском разъезде. Там было много пуль, снарядов. Они-то и рвались. Взрывы снарядов, следующии один за другим, а не все разом, продолжались часа 3 – с 1 ч. до 4 ч. Можно предполагать, что Поливянский разъезд сметён с лица земли, из него сделали «мокрое место», как любит выражаться отец. По тому, что в такую погоду самолёты точно прилетели на нужный им эшелон, можно предполагать, что им кто-то указывал местный. С нашей стороны не было никаких попыток защищаться, хотя это было в силу неожиданности налёта почти невозможно. Мы видели, как впереди немецких самолётов, удирая, летел наш самолёт. Местный истребительный батальон, состоящий из стариков и калек и расположенный в саду, вытащил пулемёт, но после первых взрывов бросил его и в испуге разбежался. («Дневник дяди», стр. 173-174.)

Первая бомбежка Развиленского вокзала.

Вспоминают брат и сестра  А. Х. и Р. Х. Поповы  с. Развильное (Записала В. Е. Хрыкина). Первый раз Развильное бомбили 12.11-41 года. На путях в Развильном в направлении на Сальск, недалеко от элеватора, стоял сборный состав из Днепропетровска. В котором, со слов очевидцев, было два паровоза, платформа с танками и вагоны-теплушки с солдатами, рабочими и железнодорожниками с какого-то большого, уже эвакуированного, вглубь страны, завода из города Днепропетровска. Последним в составе был «Московский прицепной вагон с тюремщиками» (осужденными). Среди пассажиров этого поезда были женщины и дети. По-видимому, «забронированные» рабочие и железнодорожники, эвакуируемые в тыл, ехали с семьями. Тихий, холодный, осенний день не предвещал трагедии, казалось, что войны просто нет. Часть пассажиров высыпала на перрон. Кто за водой, кто в буфет, кто-то покурить, а кто по нужде. Многие просто вышли из душных товарных вагонов на улицу  подышать  свежим воздухом.

Мы с ребятами, с утра играли в посадке, растущей рядом с железной дорогой, прямо напротив вокзала. Где-то в полдень, услышав сильный шум, летящих самолетов, выскочили из посадки. Внезапно, на низкой высоте, пролетели два немецких стервятника,  которые сбросили  бомбы и обстреляли из пулеметов состав. Все происходило на наших глазах, как в кино. Только смотрели мы это «кино» лежа, спрятав свой нос в землю. Жертв было много, вид покореженных, простреленных насквозь вагонов, вздыбленных шпал, дымящихся воронок, горящих строений элеватора и всюду кровь, крики раненых, тела убитых и части тел, разбросанных взрывами. На перроне стоял истошный крик, царила паника. Огромное облако пыли и дыма, висело в воздухе. Взрывная волна была такой силы, что смела с перрона вынесенный буфет. К вокзалу бежали селяне, железнодорожники, солдаты. Быстро организовали эвакуацию раненых, на телегах в Развиленскую больницу, которая находилась на западной окраине села, где начинался поворот на Песчанку. Гиталов Николай, сельский конюх, собирал с помощниками убитых и останки:  руки, ноги, исковерканные тела. Которые грузили на телегу, и свозили в одно место, на краю посадки, около железной дороги. Потом, на взгорке, в начале посадки, вырыли братскую могилу, в которой и захоронили всех погибших. Запомнилась мертвая, словно уснувшая, еврейская девчушка, с длинной светлой косой, и кричащий возле ее тела отец. Свою убитую дочь отец похоронил отдельно, рядом с братской могилой. Позже к железнодорожникам прибыли коллеги, которые занялись приведением в порядок путей. Часть пассажиров поезда, видимо потерявшие своих близких, временно остались в Развильном. Их расселили по селу, а позже они уехали.                                    

Вспоминает  Г. В. Сачко, Развильное.  Немецкие самолеты, атаковавшие Развиленский вокзал, сбросили восемь пятидесятикилограммовых бомб. Одна не взорвалась, еще одна угодила в вагон-теплушку. А остальные разорвались вдоль железнодорожного полотна и вагонов. Было убито более двухсот человек, а ранено еще больше. Эти же самолеты, пролетев далее, на перегоне Развильное – Сандатовский, атаковали санитарный поезд, шедший в сторону Сальска. Пилотов-убийц не остановили красные кресты, нанесенные на крыши и стены вагонов. Стервятники сбросили на поезд более 30 бомб, которые взорвались вдоль железнодорожного полотна. К счастью, состав был пустой, даже без медперсонала. Вагоны превратились в решето, но он остался на ходу, и именно в него погрузили большую часть раненых с разбомбленной станции Развильной.  

Надпись на памятнике в конце посадки, около железнодорожного вокзала села Развильного гласит: «Здесь захоронены Старокольцев Михаил Иванович и 37 железнодорожников  г. Днепропетровска, погибшие 12.11-41 года. Они не были солдатами, но погибли на боевом посту. Вечная им Память.                                           

От автора. Сколько в братской могиле захоронено людей, неизвестно. Кроме  зданий железнодорожного вокзала пострадали строения Развиленского элеватора. При строительстве Консервного завода, а точнее закладке его фундамента, была найдена и обезврежена неразорвавшаяся авиабомба времен ВОВ, о чем писала газета «Колос».         

Автор: Сергей Леонидович Стадников